Зарю Божественного света Абдулла Ибн Умм Мактум увидел в Мекке, когда Аллах распахнул его душу навстречу вере, и он стал одним из первых мусульман. Ибн Умм Мактум пережил в Мекке все лишения мусульман и связанные с этим страдания и жертвы, проявив достойную стойкость и самоотверженность. Так же, как и его товарищи, он терпел унижения от курайшитов, вкусил горечь преследований и издевательств. Но эти испытания не сломили его и не поколебали его решимости и не ослабили веры. Наоборот, всё это ещё больше укрепило его связь с религией Аллаха и Книгой Аллаха, углубило его понимание и осознание Закона Аллаха, сблизило с посланником Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует.
Абдулла Ибн Умм Мактум страстно стремился к благородному Пророку и изучению Корана. Для этого он не упускал ни одного случая или представившейся возможности. Иногда это стремление было таким сильным, что, использовав время Посланника, предназначенное для него, Абдулла пытался занять и время других людей, с которыми общался Пророк, да благословит его Аллах и приветствует.

В этот период посланник Аллаха был чрезвычайно занят работой с курайшитскими вождями и знатью, всеми силами стремясь обратить их в Ислам. Однажды он встретился с Утбой Ибн Рабиа, его братом Шайбой Ибн Рабиа, Амру Ибн Хишамом, прозванным Абу Джахлем, Умайей Ибн Халифом и аль-Валидом Ибн аль-Мугирой, который был отцом Халида, прозванного мечом Аллаха. Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, приступил к переговорам с ними, стремясь убедить их принять исламскую веру. Он страстно желал, чтобы вожди курайшитов ответили на его призыв или прекратили чинить зло его сторонникам.
В этот напряжённый момент к нему пришёл Абдулла Ибн Умм Мактум с просьбой прочитать аят из Книги Аллаха, а затем сказал:
— О посланник Аллаха, научи меня чему-нибудь из того, что ты узнал от Аллаха.
Хмуро посмотрев на Абдуллу, Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, отказался и поспешил к курайшитам с надеждой убедить их принять исламскую веру. Если бы они стали мусульманами, то это подтвердило бы могущество религии Аллаха и явилось бы мощной поддержкой призыва Его посланника.
Закончив свою беседу с курайшитами и расставшись с ними, посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, отправился домой, намереваясь побыть с родными. Внезапно он почувствовал, что Аллах замутил его взор, а в голове начался какой-то стук. Затем к нему снизошло Божественное откровение:
“Он нахмурился и отвернулся в сторону, потому что подошёл к нему слепой. Но что известно тебе? Возможно, что он хочет очистить себя? Или, быть может, он будет внимать напоминанию, и оно может помочь ему. Что же касается того, кто презрительно безразличен, на того ты обращаешь внимание, Хотя ты и не ответственен в том, что он не очистился. Но тем, кто спешит к тебе, И кто боится Господа, Тем ты пренебрегаешь. Нет! Истинно, это есть напоминание, — посему, всякий кто хочет, пусть внимает ему — на чтимых листах, Возвышенных, очищенных Руками писцов почтенных, благих”. Сура 80 “Нахмурился”, аяты 1-16.
Шестнадцать аятов ниспослал Джибриль в сердце благородного Пророка по поводу Абдуллы Ибн Умм Мактума, которые читаются с того дня и до нашего времени. Они будут читаться до тех пор, пока Аллах не унаследует Землю со всем, что есть на ней.
С того дня посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, часто навещал Абдуллу Ибн Умм Мактума, если выходил в город. Когда ему удавалось, бывал на собраниях в его доме, интересовался делами Абдуллы и помогал ему в нуждах. Разве это не удивительно! Не из-за Абдуллы ли Пророк получил резкое и суровое порицание с высот седьмого неба?!

Когда курайшиты усилили гонения и преследования Посланника, да благословит его Аллах и приветствует, и его единомышленников, Аллах позволил мусульманам переселиться. Быстрее всех собрался покинуть родину, спасая свою религию, Абдулла Ибн Умм Мактум. Он и Мусаб Ибн Умайр первыми из сподвижников посланника Аллаха прибыли в Медину. Как только Абдулла Ибн Умм Мактум достиг Йасриба, то сразу же вместе с Мусабом Ибн Умайром начал активно встречаться с людьми, читать им Коран и разъяснять суть религии Аллаха.
Когда в Медину прибыл посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, то сделал Абдуллу Ибн Умм Мактума и Биляля Ибн Рабаха муэдзинами среди мусульман, которые пять раз в течение каждого дня громогласно обращались к правоверным со словом единобожия, созывая их для совершения доброго дела и достижения блаженства. Биляль обращался с первым призывом, а Ибн Умм Мактум — со вторым уже непосредственно перед Намазом. Возможно, что первый призыв делал Ибн Умм Мактум, а второй — Биляль.
В месяц Рамадан у Биляля и Ибн Умм Мактума была ещё одна обязанность. По призыву одного мусульмане принимали пищу последний раз перед рассветом, а по призыву другого начинали дневной пост. Биляль делал призыв ночью и будил людей, а Ибн Умм Мактум наблюдал наступление зари и никогда не ошибался.
Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, настолько высоко ценил Ибн Умм Мактума, что оставлял его вести дела в Медине, когда уезжал из неё. Так случалось раз десять, в том числе и тогда, когда посланник Аллаха отправился покорять Мекку. После битвы при Бадре Аллах ниспослал Пророку ряд аятов Корана, в которых Он превозносил борцов за веру, предпочитая их тем, кто сидит сложа руки, чтобы вдохновить мусульман к Джихаду и расшевелить пассивных. Эти аяты произвели глубочайшее впечатление на Ибн Умм Мактума, и он глубоко переживал то, что не мог посвятить себя этому праведному делу. Как-то он сказал Пророку, да благословит его Аллах и приветствует:
— О посланник Аллаха, если бы я был в состоянии вести Священную войну, то стал бы муджахидом. Затем он смиренно взмолился, чтобы Аллах ниспослал аят специально для него и ему подобных, которые в силу своих физических недостатков не могут участвовать в Джихаде. Его голос был преисполнен искренностью зова: “О Аллах, ниспошли мне оправдание… О Аллах , ниспошли мне оправдание…” В самом скором времени Всемогущий Аллах внял его мольбе.

Зайд Ибн Сабит, который записывал Божественные откровения, ниспосланные посланнику Аллаха с его слов, рассказывал: “Я был рядом с посланником Аллаха, когда его внезапно охватило сомнабулическое состояние. Его нога упала на мою, и я почувствовал, что никогда ранее не испытывал такой тяжести. Пророку снизошло откровение, и он произнёс:
— Пиши, о Зайд.
Я записал следующие его слова: “Верующие, которые не двигаются с места и те, которые сражаются во имя Аллаха — не равны друг другу…” Ибн Умм Мактум вскочил со своего места и воскликнул: “О посланник Аллаха! А как же с теми, кто не способен вести Священную войну?” Не успел он закончить, как посланник Аллаха и его нога упала на мою. При этом она была такой же непомерно тяжёлой, как и в первый раз. Пророк провозгласил:
— Читай же, что ты записал, о Зайд!
Я прочитал: “Верующие, которые не двигаются с места и те, которые сражаются во имя Аллаха — не равны друг другу…”
— Пиши! — повелел Пророк. — Кроме увечных.
Так было ниспослано исключение, которого желал Ибн Умм Мактум. Несмотря на то что Аллах освободил Ибн Умм Мактума и подобных ему от долга вести Джихад, его душа не могла смириться с сидением на месте. Ибн Умм Мактум твёрдо решил принять участие в Джихаде во имя Аллаха. Известно же, что великим людям нужды великие дела, и они не могут довольствоваться малым. С этого дня Ибн Умм Мактум всячески старался не пропустить ни одного очередного похода, найдя себе дело на поле боя. Он предложил поместить его среди воинов и сделать знаменосцем, чтобы он нёс боевое знамя и хранил его.
— Я слеп и бежать мне некуда, — сказал он.

В четырнадцатом году по Хиджре Умар Ибн аль-Хаттаб решил дать персам генеральное сражение, чтобы сокрушить их государство и окончательно подорвать их власть и могущество, а затем открыть путь мусульманским армиям в другие страны. Он писал своим наместникам: “Без малейшего промедления отправляйте ко мне абсолютно всех имеющих оружие всадников, а также других разумных людей и вообще всех, могущих оказать посильную помощь”. Вняв призыву аль-Фарука, огромные массы мусульман начали стекаться в Медину. Среди них находился слепой муджахид Абдулла Ибн Умм Мактум. Командовать этой огромной армией аль-Фарук назначил Саада Ибн Абу Ваккаса. Он лично дал ему свои наставления и проводил в путь. Когда мусульманская армия подошла к Кадисийи, среди бойцов в кольчуге и полном боевом снаряжении встал Абдулла Ибн Умм Мактум. Он решил нести знамя мусульман и до своей смерти хранить его.
В жестоком и страшном трёхдневном сражении столкнулись две армии. История мусульманских завоеваний доселе не знала таких масштабов боевых действий. На третий день мусульмане начали одерживать блестящую победу. Рухнуло одно из величайших государств в мире. Был ликвидирован один из самых деспотичных царских режимов. Знамя единобожия было водружено на земле язычников. За эту блестящую победу мусульмане заплатили жизнями сотен бойцов во имя Аллаха. Среди павших мучеников за истинную веру был и Абдулла Ибн Умм Мактум. Его бездыханное окровавленное тело было найдено на поле боя. В руках он сжимал боевое знамя мусульман.

Примечание: Имеются разные версии по поводу имени Ибн Умм Мактума. Мединцы называют его Абдуллой, а иракцы Умаром. Имя его отца Кайса Ибн Зайда называется всеми без изменений.

  Недолго продолжалось нетерпеливое ожидание славных и удачливых воинов. И вот из Медины в аль-Куфу проследовал гонец аль-Фарука с приказом наместнику Куфы Абу Мусе аль-Ашари выступить со своей армией с целью соединения с мусульманскими войсками, вышедшими из аль-Басры. Затем объединённому войску предстояло наступать в направлении Ахваза, настигнуть Хурмузана, разгромить его армию и освободить город Тустар, который был жемчужиной в короне хосроя и перлом страны персов. В приказе, который халиф отправил Абу Мусе, говорилось, что он должен взять с собой в поход славного рыцаря Маджзаа Ибн Саура ас-Садуси, вождя племени бану Бакр и их смиренного амира.
Выполняя приказ халифа мусульман, Абу Муса аль-Ашари собрал свою армию и поставил Маджзаа Ибн Саура ас-Садуси на её левом фланге. Соединившись с мусульманскими войсками, которые выдвигались из аль-Басры, объединённые войска начали свой поход на пути Аллаха. Мусульмане освобождали города и очищали от врага крепости, а Хурмузан отступал перед их напором с позиции на позицию, пока не подошёл к городу Тустару, где соединился с его защитниками.

Тустар, где закрепилась армия Хурмузана, был один из красивейших городов Персии, расположенным в очень живописной местности, и имел самые сильные крепостные укрепления. Наряду с этим Тустар имел древнюю историю, которая своими корнями уходила в глубину веков. Он был построен на возвышенности, имевшей форму коня. Городское водоснабжение осуществлялось из большой реки Дуджайл. На вершине возвышенности находился источник воды с бассейном и фонтанами, выполненными в виде различных зверей, из пасти которых изливалась вода, построенный царём Сабуром. Снабжение бассейна и фонтанов водой осуществлялось через специальные вырытые подземные галереи. Бассейн Тустара с его фонтанами и акведуками являлся одним из чудес строительного искусства. Всё сооружение было выполнено из огромных, гладко обтёсанных камней, укреплённых мощными металлическими колоннами. Бассейн и галереи были обшиты свинцовыми листами.
Сам Тустар был окружён огромной и высокой стеной, которая подобно браслету, полностью окружала его. Историки говорили об этой стране: “Эта была первая в истории человечества крепостная стена такого размера, окружавшая город целиком”.
Вокруг стены по приказу Хурмузана вырыли огромный ров, который было трудно преодолеть. За рвом были расположены элитные войска персов.
Армии мусульман расположились вокруг рва Тустара с его внешней стороны, и в течение восемнадцати месяцев безуспешно пытались форсировать его. За этот период мусульмане провели восемнадцать боёв с персами. Каждый из этих боёв начинался единоборством рыцарей с обеих сторон, после чего в ожесточённую схватку вступали главные силы. В этих единоборствах Маджзаа ибн Саур проявил чудеса доблести, которая поразила умы и восхитила как друзей, так и врагов одновременно. В этих поединках Маджзаа лично убил сто вражеских богатырей, и его имя начало вызывать ужас у персов, вселяя одновременно храбрость и мужество в души мусульман. Только теперь те, кто не знал его раньше, поняли, почему вождь правоверных настаивал на том, чтобы этот отважный герой был в рядах наступающей армии.
В последнем из этих восемнадцати боёв мусульмане с таким беззаветным героизмом атаковали противника, что персы дрогнули и отступили по мостам, перекинутым через ров, укрывшись в городе и закрыв за собой ворота этой неприступной цитадели.
Сложное положение, в котором мусульмане находились длительный период, ещё более усугубилось. Теперь персы с высоких крепостных башен осыпали их градом своих разящих стрел. Наряду с этим они начали спускать с крепостных стен железные цепи, к концам которых были прикреплены раскалённые докрасна крюки. Как только кто-нибудь из мусульманских воинов начинал взбираться на стену, или же только приближался к ней, персы тут же сбрасывали цепи, крюками цепляли смельчака и поднимали к себе. Раскалённое железо рвало и жгло человеческое тело, а конечности отрывались и падали вниз, и воин в муках умирал.

Положение мусульман продолжало ухудшаться. Преисполненные смирения и покорности, они всем сердцем стали испрашивать Аллаха, чтобы Он ниспослал им избавление и даровал победу над Его и их врагами. Когда Абу Муса аль-Ашари созерцал огромные стены Тустара с чувством отчаяния от невозможности взять их штурмом, перед ним упала стрела, пущенная в его сторону с крепостной стены. Посмотрев на неё, Абу Муса заметил, что к ней было привязано послание, в котором говорилось:
«Я поверил в вас, о мусульмане. Я прошу у вас охранную грамоту для себя, своего имущества, родных и близких. А за это я покажу вам ход, через который вы сможете проникнуть в город».
Абу Муса написал охранную грамоту человеку, пустившему стрелу с посланием, а затем пустил свою стрелу обратно с охранной грамотой. Человек поверил в охранную грамоту мусульман, так как знал, насколько точно они выполняют обещания и верны взятым обязательствам. Под покровом темноты он пробрался к мусульманам. Представ перед Абу Мусой, он сказал ему:
— Моя семья из вождей этого народа. Хурмузан убил моего старшего брата, захватил его имущество и напал на его родственников. Он также затаил в душе зло против меня, и я начал бояться за свою жизнь и за жизнь своих детей. Я предпочитаю вашу справедливость его деспотизму и вашу верность слову его вероломству. Я твёрдо решил показать вам потайной ход, через который вы проникнете в Тустар. Дай мне отважного и умного человека, который бы умел хорошо плавать, и я покажу ему путь.
Абу Муса аль-Ашари вызвал к себе Маджзаа ибн Саура ас-Садуси и, рассказав ему о ситуации, сказал:
— Дай мне одного человека из твоих людей, который был бы умным, решительным и умел бы хорошо плавать.
Маджзаа воскликнул:
— Позволь мне быть этим человеком, о амир!
Абу Муса сказал ему:
— Если ты хочешь этого, то пусть будет с тобой благословение Аллаха.
Затем он попросил его хорошенько запомнить дорогу и выяснить, где находится Хурмузан, точно убедившись в этом. Больше Абу Муса попросил ничего не предпринимать.
Под покровом ночи Маджзаа ибн Саур вместе со своим проводником-персом пробрался в одну из подземных галерей, связывавших город с рекой. По дну галереи текла вода. Иногда ход настолько расширялся, что по воде можно было идти вброд, а иногда сужался до такой степени, что им приходилось плыть. Иногда от галереи отходили боковые рукава, и она делала поворот, а иногда была прямой. Так продолжалось до тех пор, пока они не подобрались к выходу в город.
Проводник указал Маджзаа место, где была укреплённая резиденция Хурмузана – убийцы его старшего брата. Когда Маджзаа увидел Хурмузана, он прицелился, чтобы поразить его стрелой в шею, однако, вспомнив о наставлении Абу Мусы не поднимать шума, сдержался и до наступления рассвета вернулся тем же путём обратно.

Отобрав триста самых отважных и стойких воинов из мусульман, умеющих плавать, Абу Муса назначил Маджзаа командовать ими. Затем он проводил их, сделав соответствующие напутствия. Сигналом к штурму города Абу Муса повелел сделать клич “Аллаху акбар!” (“Аллах велик!”).
Маджзаа приказал своим воинам максимально облегчить свою одежду, чтобы вода сильно не утяжеляла их. Из оружия он распорядился оставить только мечи и крепко привязать их к телу под одеждой. Как только стемнело, отряд двинулся в путь.
Около двух часов Маджзаа ибн Саур со своими отважными бойцами пробирался, преодолевая опасную галерею. Иногда они, обессиленные, останавливались, но затем упорно продолжали свой путь вперёд. Достигнув, наконец, хода, ведущего в город, Маджзаа обнаружил, что двести двадцать его воинов не доплыли, утонув, и с ним осталось только восемьдесят.
Едва ступив на городскую землю, Маджзаа и его соратники, обнажив мечи, атаковали защитников крепости, поражая насмерть каждого, кто вставал у них на пути. Пробившись к крепостным воротам, воины распахнули их с криками: “Аллаху Акбар!”. Этот воинственный клич внутри крепости смешался с аналогичным призывом снаружи. Между мусульманскими воинами и врагами Аллаха завязалась настолько ожесточённая и кровавая битва, что по своему накалу в истории войн вряд ли можно было найти что-либо подобное.
Когда накал боя достиг своего апогея, Маджзаа ибн Саур заметил среди сражающихся Хурмузана. Обнажив меч, он бросился ему навстречу, однако в тот же момент сотни солдат Хурмузана скрыли от взора ибн Саура. Заметив Хурмузана во второй раз, Маджзаа бросился вперёд и атаковал его. С мечами в руках Маджзаа и Хурмузан сошлись в яростном поединке. Они нанесли друг другу смертельные удары, но меч Маджзаа отклонился от цели, а меч Хурмузана был точен…
Витязь-герой замертво рухнул на землю, испытывая счастье от того, что сделал Аллах его руками. Мусульманские воины продолжали бой, пока Аллах не даровал им победу, а Хурмузан был взят в плен.

С радостной вестью о великом завоевании победители отправились в Медину, ведя перед собой Хурмузана, на голове которого была надета украшенная драгоценностями корона, а на плечах царская одежда, расшитая золотом, чтобы халиф лично увидел его. Вместе с этим победители стремились выразить халифу свои глубокие и искренние соболезнования по поводу гибели в бою его рыцаря-героя Маджзаа ибн Саура.

  Кроме всего этого людей притягивало в нём знание Корана, аяты которого он читал им время от времени своим мягким и проникновенным голосом, преисполненным вкрадчивыми и пленительными интонациями. Под влиянием этого голоса жестокие сердца смягчались, а на глаза наворачивались непрошенные слёзы. Ни одного собрания не проходило без того, чтобы новые мусульмане не становились в ряды борцов за веру.

Однажды Асад Ибн Зурара со своим гостем — проповедником Мусабом Ибн Умайром — вышли вместе, чтобы вместе встретить группу из рода бану Абдель Ашхал и предложить им принять исламскую веру. Они зашли в один из садов бану Абдель Ашхал и уселись у пресного колодца в тени пальм. К Мусабу подошла группа мусульман и тех, кто хотел просто послушать. Мусаб начал беседовать с этими людьми, призывая их к Исламу. Они внимательно слушали его, захваченные блеском его слов.
Один человек сообщил Асйаду Ибн аль-Худайру и Сааду Ибн Муазу, вождям племени аль-Аус, что мекканский проповедник объявился поблизости, и что его привёл Асад Ибн Зурара. Саад Ибн Муаз сказал Асйаду Ибн аль-Худайру:
— Послушай, Асйад, отправляйся к этому мекканскому юноше, который пришёл к нам, чтобы сладкими речами вовлечь слабых людей в Ислам и опорочить наших богов. Пресеки его действия и предупреди, чтобы он больше у нас не появлялся.
Затем он продолжил:
— Если бы он не был гостем моего двоюродного брата Асада Ибн Зурары и не находился бы под его защитой, то я избавил бы тебя от этого труда.
Взяв своё копье, Асйад направился в сад. Когда Асад Ибн Зурара увидел, что к ним подходит Асйад, то сказал Мусабу:
— Горе тебе, о Мусаб! Это вождь племени, самый разумный и замечательный человек из них. Его зовут Асйад Ибн аль-Худайр. Если он примет исламскую веру, то его примеру последуют очень многие. Он будет правдив пред Аллахом и тебе стоит попробовать убедить его.
Остановившись перед людьми, Асйад Ибн аль-Худайр обратился к Мусабу и его спутнику:
— Что привело вас сюда, и зачем вы соблазняете наших слабых людей? Уходите отсюда, если ваши жизни нужны вам.
Своим озарённым светом веры лицом Мусаб повернулся к Асйаду и обратился к нему своим искренним и чарующим голосом:
— О вождь своего племени! А может быть в другом для тебя будет больше добра?
— Это в чём же? — спросил Асйад.
— Присесть с нами и послушать нас. Если тебе понравится то, что мы скажем, то ты примешь это. Если же тебе не понравятся наши слова, то можешь прогнать нас, и мы больше не вернёмся к вам, — ответил Мусаб.
— Ты прав, — сказал Асйад.
Воткнув копьё в землю, он уселся рядом. Мусаб подошёл к нему и начал рассказывать об истине Ислама, подкрепляя свою речь аятами из Корана. Суровые черты Асйада начали разглаживаться, и с просветлённым лицом он воскликнул:
— Как же прекрасно то, что ты говоришь, и как великолепно то, что ты читаешь! Что же вы делаете, когда хотите принять Ислам?
Мусаб ответил ему:
— Ты должен совершить омовение, почистить свою одежду и засвидетельствовать, что нет божества, кроме Аллаха, и что Мухаммад — посланник Аллаха. После этого тебе следует совершить Намаз в два раката.
Асйад, подойдя к источнику, совершил омовение его водой, засвидетельствовал, что нет божества, кроме Аллаха, и что Мухаммад — Его раб и Его посланник, а затем совершил Намаз в два раката. Начиная с этого дня, Асйад вступил в ряды сторонников Ислама, а он был одним из выдающихся арабских витязей и одним из вождей племени аль-Аус.
Его народ дал ему имя аль-Камиль (законченный, совершенный) из-за его благоразумия и благородного происхождения. Он одновременно был мастером меча и пера, так как наряду с прекрасным владением искусством верховой езды и стрельбы из лука Асйад любил читать и писал сам. А это было большой редкостью в обществе, где мало кто умел читать и писать.
Вслед за Асйадом Ислам принял Саад Ибн Муаз, а затем в исламскую веру перешли очень многие люди из племени аль-Аус. Благодаря этому движению исламизации Медина стала местом, куда переселился посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, его надёжным убежищем, а также явилась центром великого Исламского государства.

Асйад Ибн аль-Худайр очень полюбил Коран и привязался к нему. Это произошло именно после того, как он впервые услышал его из уст Мусаба Ибн Умайра, воспылав к нему истинной любовью. Асйад припал к Корану подобно тому, как истомлённый жаждой человек припадает к источнику живительной влаги, чтобы утолить её в знойный день. Коран стал его основным интересом и устремлением. С тех пор его можно было увидеть или в рядах славных муджахидов, совершающих поход в войне во время борьбы во имя Аллаха, или же самозабвенно читающим Книгу Аллаха.
Асйад обладал нежным мелодичным голосом, имел чёткую дикцию и был прекрасным декламатором. Особенно приятно ему было читать Коран во мраке ночи и тишине, когда сон смежает веки людей и души очищаются. Благородные сподвижники всегда очень ждали того времени, когда Асйад начнёт читать Коран, и все устремлялись слушать его чтение. Как же счастливы были те, кому предоставлялась возможность слушать поэтическое, проникновенное и выразительное чтение Корана именно так, как он был ниспослан Мухаммаду, да благословит его Аллах и приветствует. Небожители наслаждались чтением Асйада точно так же, как и жители Земли.
Как-то глубокой ночью Асйад Ибн аль-Худайр сидел на лужайке за своим домом, его сын Йахйа спал рядом с ним, а его конь, снаряжённый для Джихада во имя Аллаха, был привязан неподалёку. Ночь была тихой и спокойной, а небо чистым и прозрачным. Своим мягким мерцающим светом звёзды освещали Землю, ласково взирая на неё. Асйаду Ибн аль-Худайру очень захотелось, чтобы эта благостная обстановка украсилась чарующими звуками аятов из Корана. Своим нежным мелодичным голосом он начал читать: “Алиф Лам Мим (Я — Аллах Всеведущий) Это есть Книга совершенная; она не подлежит сомнению, она есть наставление праведникам, которые веруют в невидимое и соблюдают Намаз, и жертвуют из того, чем Мы их наделили. И которые веруют в то, что открыто тебе, и в то, что было открыто прежде тебя, и твёрдо веруют в то, что придёт впредь”. (Корова, 1—4)
Вдруг Асйад услышал, как его конь встрепенулся и побежал по кругу, едва не оборвав повод. Когда Асйад замолчал, его конь успокоился. Асйад продолжил: “Это те, которые следуют наставлению своего Владыки, и это те, которые преуспеют”. (Корова, 5)
Конь встрепенулся и побежал по кругу ещё сильнее, пытаясь освободиться. Асйад замолчал… Конь успокоился… То же самое повторялось несколько раз. Как только Асйад возобновлял чтение Корана, так тут же его конь возбуждался и начинал рваться. Как только Асйад замолкал, конь тут же успокаивался. Испугавшись, что конь может наступить на его сына Йахйу, Асйад подошёл к нему, чтобы разбудить. В этот момент его взор случайно упал на небо, и он увидел необычайное облако, похожее на зонтик и великолепное в своей небывалой красоте. По сторонам облака находились источники света, похожие на светильники, ярко осветившие округу. Облако начало подниматься вверх, пока не скрылось в высоте.
На следующее утро Асйад отправился к посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и рассказал ему об увиденном ночью. Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, сказал ему:
— Это ангелы слушали тебя, о Асйад… Если бы ты продолжил чтение, их бы увидели все люди, и они скрылись.

Подобно тому, как Асйад Ибн аль-Худайр любил Коран, точно так же он любил посланника Аллаха. По его собственным словам, его душа становилась чище и прозрачнее, а вера усиливалась, когда он читал Коран, или когда слушал и видел посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, во время его проповеди или беседы. Асйаду страстно хотелось прикоснуться к самому посланнику Аллаха и прильнуть к нему с лобызаниями. Удобный случай для этого ему вскоре представился.
Однажды Асйад развлекал собравшихся своим шутками и прибаутками. Придя в восторг от одной из его шуток, посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, находившийся рядом, толкнул его в бок.
— Мне больно, о посланник Аллаха! — воскликнул Асйад.
— Накажи же меня, о Асйад, — предложил Пророк.
Асйад сказал:
— Ты одет в рубашку, а на мне рубашки не было, когда ты толкнул меня.
Когда посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, снял рубашку, Асйад заключил его в объятия и начал целовать его в бок со словами:
— Ты для меня и отец, и мать, о посланник Аллаха. Это было моим страстным желанием с тех пор, как я узнал тебя, и вот — оно сбылось!
Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, платил Асйаду такой же любовью. Он всегда помнил, что Асйад одним из первых принял Ислам, помнил его героическую защиту Ислама в битве при Ухуде, где он получил семь смертельных ранений. Посланник Аллаха хорошо знал о том весе и авторитете, которыми пользовался Асйад у своего народа. Когда он ходатайствовал за кого-нибудь из своего народа, то Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, всегда удовлетворял его просьбу.
Сам Асйад рассказывал: “Как-то я пришёл к посланнику Аллаха и рассказал ему об одной нуждающейся семье из ансаров, большую часть которой составляли женщины. Пророк сказал:
— Ты пришёл к нам, о Асйад, когда мы уже израсходовали все средства, которые у нас имелись. Когда ты что-нибудь узнаешь о новых поступлениях, напомни нам об этой семье.
После этого, когда пришли средства из Хайбара, Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, поделил их между мусульманами, щедро вознаградив ансаров, в том числе и нуждающуюся семью, о которой речь шла выше. Я сказал ему:
— Да вознаградит тебя Аллах добром за то, что ты сделал для них всех, о пророк Аллаха!
Он сказал:
— Да ниспошлёт Аллах наилучшую награду вам, о ансары. Сколько я вас знаю, вы всегда были образцом скромности и терпения. А после меня вы встретитесь с корыстью…”
Асйад ещё рассказывал: “Когда халифом стал Умар Ибн аль-Хаттаб, то однажды, когда он делил между мусульманами деньги и имущество, мне он послал одежды, что я счёл незначительным даром. Как-то раз, когда я бы в мечети, мимо меня проходил юноша в одежде, которая была ему явно велика. Она была такого же фасона, как одежда, которую послал мне Умар. Полы одежды волочились за юношей по полу. Здесь мне пришли на ум слова посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует: “После меня вы встретитесь с корыстью”, и я повторил их, сказав: Правдив посланник Аллаха”.
Этот юноша немедленно отправился к Умару и передал ему мои слова. Умар поспешил прийти ко мне, когда я совершал Намаз, и сказал:
— Молись, о Асйад.
Когда я закончил Намаз, он приблизился ко мне и спросил:
— Что это ты такое говорил?
Я сказал ему о том, что слышал и что говорил. Умар воскликнул:
— Да простит тебя Аллах! Эту одежду я послал одному человеку из лучших ансаров, который присягал посланнику Аллаха в Акабе, участвовал в битвах при Бадре и Ухуде. А этот юноша из курайшитов купил у него эту одежду и нарядился в неё. Неужели ты думаешь, что сообщённое тебе посланником Аллаха сбудется в моё время?
Я ответил:
— Клянусь Аллахом, о вождь правоверных, я полагал, что этого не случится в твоё время”.

Асйад Ибн аль-Худайр недолго жил после этого. Аллах призвал его к Себе в период правления Умара. После себя он оставил долг в размере четырёх тысяч дирхемов. Чтобы выплатить долг, его наследники решили продать принадлежавшую Асйаду землю. Когда об этом узнал Умар, то сказал:
— Я не оставлю детей своего брата Асйада попрошайками и нахлебниками у людей.
Затем он поговорил с кредиторами и они удовлетворились тем, что в течение четырёх лет будут покупать урожай с его земли, оставляя себе тысячу дерхемов ежегодно в счёт долга.

  Это был известнейший богослов нации Мухаммада — Абдулла Ибн Аббас, крупнейший знаток Книги Аллаха, авторитетнейший её толкователь, самый проницательный исследователь Корана, проникший в его глубины и тайны.

Ибн Аббас родился за три года до хиджры, а когда умер посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, ему было всего тринадцать лет. Вместе с тем он сохранил для мусульман 1660 хадисов об их Пророке, которые были зафиксированы аль-Бухари и Муслимом в их сборниках хадисов.
Когда мать родила его, то его сразу же отнесли к посланнику Аллаха который смочил горло мальчика своей слюной прежде, чем мать накормила его. Таким образом первое, что попало Ибн Аббасу вовнутрь, была чистейшая слюна благословенного Пророка, да благословит его Аллах и приветствует. Вместе с этим он обрёл праведность и мудрость. “Тот, к кому приходит мудрость, становится обладателем большого добра”.
Когда мальчик вышел из младенческого возраста и ему исполнилось семь лет, он стал неразлучным спутником посланника Аллаха, неотступно следуя за ним подобно тени. Когда Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, собирался совершить омовение, то Ибн Аббас готовил ему воду, а если он совершал Намаз, то мальчик молился, стоя сзади него. Когда Пророк отправлялся в поездку, то Ибн Аббас следовал за ним. При всём этом он обладал отзывчивым сердцем и острым умом, что позволяло ему отлично всё запоминать.
Сам Ибн Аббас рассказывал о себе: “Как-то раз посланник Аллаха захотел совершить омовение. Я тут же приготовил воду, чему он очень обрадовался. Собравшись совершить Намаз, Пророк сделал мне знак, чтобы я встал рядом с ним. Однако, как обычно, я встал сзади. После Намаза он наклонился ко мне и спросил:
— Что же помешало тебе встать рядом со мной, Абдулла?
Я ответил:
— В моих глазах ты настолько величествен и могуч, что я не достоин того, чтобы стоять рядом с тобой, о посланник Аллаха.
Воздев руки к небу, он воскликнул:
— О Господь мой, ниспошли ему мудрость!
Аллах внял мольбе Своего порока и ниспослал мальчику из рода хашимитов такую мудрость, которая и не снилась самым мудрейшим из всех мудрецов. Вне всякого сомнения тебе, о читатель, хотелось бы на живом примере получить представление о мудрости Абдуллы Ибн Аббаса. Вот тебе один из примеров, который, возможно, удовлетворит твою пытливость.

Когда некоторые сторонники отказались от Али и бросили его на произвол судьбы в его конфликте с Муавией, Абдулла Ибн Аббас сказал Али:
— Разреши мне, о вождь правоверных, пойти к людям и поговорить с ними.
Али ответил:
— Но я опасаюсь, что они причинят тебе зло.
— Надеюсь, что этого не произойдёт, если это угодно Аллаху, — сказал Абдулла.
Затем он отправился к людям, набожнее которых он никогда не видел. Увидев его, люди воскликнули:
— Приветствуем тебя, о Ибн Аббас. Что привело тебя к нам?
— Я пришёл поговорить с вами, — сказал Абдулла.
— Не разговаривайте с ним! — кричали некоторые.
— Говори, а мы послушаем тебя, — восклицали другие.
— Мне сообщили, что вы в чём-то упрекаете и недовольны двоюродным братом посланника Аллаха, который к тому же муж его дочери. Он был первым, кто уверовал в Пророка. Неужели это так?! — сказал Абдулла.
— Мы очень недовольны им из-за трёх дел, — сказали люди.
— А что это за дела? — спросил Абдулла. Они ответили:
— Во-первых, он назначил людей судьями в религии Аллаха; во-вторых, когда он воевал с Аишей и Муавией, то не брал трофеев и пленных; в-третьих, он снял с себя титул вождя правоверных, хотя мусульмане присягнули ему и назначили его своим руководителем.
Абдулла сказал:
— Ну, а если я прочту вам из Книги Аллаха и расскажу вам из хадисов посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) то, что вы не сможете опровергнуть, откажетесь вы от своих слов и своего мнения?
— Да, — ответили люди.
Абдулла сказал:
— По поводу вашей претензии, что он назначил людей судьями в религии Аллаха, то уверяю вас, Всевышний Аллах говорит: “О вы, верующие! Не охотьтесь за дикими животными во время паломничества. Но, если кто из вас убьёт его намеренно, в искупление за то он должен принести в жертву четвероногое животное, подобное тому, которое он убил, — по определению двух справедливых людей среди вас”. Заклинаю вас Аллахом, где же справедливее суд людей: в том, что касается людской крови, жизни людей и их примирения, или же по поводу кролика, красная цена которому четверть дирхема?!
— Конечно же, в том, что касается мусульманской крови и примирения между ними, — ответили люди.
— Ну как, с первым делом покончено? — спросил Абдулла.
— Да, клянёмся Аллахом, — ответили люди.
Абдулла продолжал:
— Вы сказали, что Али сражался, но не брал пленниц, как это делал посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует). Неужели вы хотели взять невольницей вашу мать Аишу и распоряжаться ею, как распоряжаются с невольницами?! Если вы скажете “да”, то станете неверными. Если же вы скажете, что Аиша не ваша мать, то также впадёте в неверие. Всевышний Аллах, хвала Ему, говорит: “Пророк ближе к верующим, чем они сами, и жёны его суть матери их”. Итак, выбирайте сами для себя, что хотите.
Затем Абдулла сказал:
— Ну что, с этим тоже покончено?
— Да, клянёмся Аллахом, — ответили люди.
Абдулла продолжал:
— Вы также сказали, что Али отказался от титула вождя правоверных. Хочу напомнить, что в день Худайбийи посланник Аллаха  (да благословит его Аллах и приветствует) потребовал от язычников, чтобы они записали в мирном договоре с ним: “Так решил Мухаммад, посланник Аллаха”. Язычники возразили: “Если бы мы верили, что ты посланник Аллаха, то не изгоняли бы тебя из Дома и не воевали бы с тобой. Ты должен написать: “Мухаммад ибн Абдулла””. Пророк уступил их требованию, сказав: Клянусь Аллахом, я посланник Аллаха, даже если они и оболгали меня. Ну как, и с этим покончено?
— Клянёмся Аллахом, да, — ответили люди.
Итогом этой встречи явилось то, что в результате проявленной в её ходе Абдуллой Ибн Аббасом мудрости и найденных им неопровержимых доводов, двадцать тысяч человек вновь перешли в ряды сторонников Али. Четыре тысячи продолжали упорствовать в своей вражде к Али и в своих заблуждениях.

На своём пути к знаниям юный Абдулла Ибн Аббас использовал любую возможность и приложил ради этого огромные усилия. Пока был жив посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, он черпал знания из этого неиссякаемого источника. Когда же благородный Посланник, да благословит его Аллах и приветствует, предстал пред ликом своего Господа, Абдулла обратился в поиске знаний к наиболее знающим сподвижникам и упорно учился у них.
О сам рассказал о себе: “Если мне становилось известно, что кто-то из сподвижников посланника Аллаха рассказывает новый хадис, то во время послеобеденного сна я приходил к двери его дома, расстилал у порога свою одежду, а ветер щедро осыпал меня песком и пылью. Если бы я захотел попроситься в дом, то меня бы впустили, но я поступал таким образом, чтобы успокоить душу. Выйдя из дома, хозяин натыкался на меня в таком положении и спрашивал: “О сын дяди посланника Аллаха, что привело тебя? Если бы ты послал за мной, то я сам бы пришёл к тебе. Я отвечал:
— Более справедливо, когда я прихожу к тебе. Наука и знания сами не приходят, а к ним нужно стремиться. — Затем я начинал расспрашивать о хадисе…”
В такой же степени, как Ибн Аббас унижал себя в поисках знаний, точно в такой же степени он возвышал и возвеличивал учёных. Однажды, когда Зайд Ибн Сабит, писец Корана, крупнейший специалист Медины по судопроизводству, Исламскому праву, чтению Корана и делам наследования, собираясь в путь, взбирался на своё верховое животное, то хашимитский юноша Абдулла Ибн Аббас, как слуга, стоял перед ним, держа стремя и поводья.
Зайд сказал ему:
— Тебе нет нужды делать это, о, сын дяди посланника Аллаха.
Ибн Аббас возразил:
— Так нам было велено обращаться с учёными.
— Покажи мне свою руку, — попросил его Зайд.
Ибн Аббас протянул ему свою руку. Зайд наклонился к его руке, поцеловал её и сказал:
— Так нам было велено обращаться с членами рода нашего Пророка.
Таким образом, Ибн Аббас продолжал упорно и непрерывно учиться, пока не приобрёл потрясающие по своей обширности и глубине знания. Один из выдающихся последователей посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) Масрук Ибн аль-Адждаа рассказывал о нём: “Завидев Ибн Аббаса, я всегда говорил: “Это наилучший человек”. Заслышав его речь, я говорил: “Это самый красноречивый человек”. После беседы с ним я говорил: “Это самый образованный и сведущий человек””.

Получив те знания, к которым он стремился, Ибн Аббас стал учителем и начал учить людей. Его дом превратился в мусульманский университет. Да, именно в университет в полном смысле этого слова, как мы понимаем это в наше время. Вся же разница между университетом Ибн Аббаса и нашими университетами состоит в том, что в современных университетах десятки, а иногда и сотни профессоров. Университет же Ибн Аббаса был создан благодаря усилиям одного профессора, то есть самого Ибн Аббаса.
Один из его товарищей рассказывал: “В личности Ибн Аббаса я видел целый совет. Если бы все курайшиты гордились этим, то он стал бы истинным предметом гордости. Я видел, как люди целыми толпами шли по дорогам, ведущим к его дому. Их было так много, что создавались настоящие пробки. Как-то, придя к нему, я сказал, что у дверей его дома собралась толпа людей. Он сказал:
— Подай-ка мне воды для омовения.
Совершив омовение, он сел и сказал мне:
— Выйди на улицу и скажи им: “Кто хочет задать вопросы по Корану и его смыслу, заходите”.
Я вышел и передал людям его слова. Вошедших было так много, что они заполонили всю комнату Ибн Аббаса. Какой бы вопрос они ни задавали ему, на всё получали исчерпывающий ответ. Более того, его ответы охватывали проблему гораздо шире, чем она поднималась в задаваемом вопросе. Ответив на вопросы, Ибн Аббас говорил людям:
— А теперь предоставьте возможность своим братьям.
После этого люди уходили. При этом он говорил мне:
— Выйди и скажи им: “Пусть заходит тот, кто хочет задать вопросы по поводу обязательных предписаний”.
Выйдя из дома, я передавал народу слова Ибн Аббаса. Его комната вновь наполнялись уже другими людьми, на все вопросы которых он отвечал исчерпывающим образом, раздвигая рамки поднятой проблемы. Затем Ибн Аббас говорил слушателям:
— А теперь предоставьте возможность своим братьям.
После этого люди расходились. При этом он говорил мне:
— Выйди и скажи им: “Пусть заходит тот, кто желает задать вопросы по арабскому языку, поэзии и арабской словесности”.
И вновь комната целиком наполнялась людьми, на все вопросы которых Ибн Аббас давал исчерпывающие ответы, превышающие рамки самих вопросов. Если бы все курайшиты могли гордиться тем, что знал Ибн Аббас, то это принесло бы им славу”.
Ибн Аббас счёл необходимым распределить все свои беседы по дням недели, чтобы около дверей его дома больше не было такого столпотворения. Один день недели он посвятил исключительно толкованию Корана. Другой день был посвящён занятиям по фикху (мусульманскому праву). В третий день занятия проходили только по поэзии. Один день посвящался изучению военных походов посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует. А один день был предназначен изучению истории арабов.
В научном диспуте Ибн Аббас легко одерживал победу над любым учёным, который приходил к нему. На любой заданный ему вопрос Ибн Аббас всегда давал полный и исчерпывающий ответ.
Благодаря своим знаниям и глубокому пониманию сути любого дела, Ибн Аббас стал советником у праведных халифов, несмотря на свой юный возраст. Когда Умару Ибн аль-Хаттабу докладывали какой-нибудь запутанный вопрос или он сталкивался со сложной проблемой, он созывал совет шейхов из числа сподвижников Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, непременным участником которого был Абдулла Ибн Аббас. При этом халиф усаживал Ибн Аббаса на самое высокое и почётное место и говорил ему:
— Это дело оказалось очень сложным для нас. Только тебе по силам решить этот и подобные ему вопросы.
Как-то раз халифа упрекнули за то, что он подчёркнуто выделяет Ибн Аббаса и сажает такого молодого человека рядом с шейхами. На это Умар ответил:
— Истинно, это мужественный юноша; у него пытливый ум, хороший язык и разумное сердце.

Начав серьёзно обучать группу людей, давая им серьёзные знания, Ибн Аббас не забывал своего долга и перед остальными. Для всех желающих он проводил специальные собрания, на которых читал проповеди и нравоучения. Обращаясь в своей проповеди к людям, совершившим прегрешения, он говорил: “О совершивший прегрешение! Не надейся на то, что это пройдёт без последствия. То, что следует за прегрешением, ещё хуже, чем само прегрешение. Если ты не стыдишься того, кто справа от тебя, и того, кто слева от тебя во время совершения прегрешения, то это не менее опасно, чем само прегрешение. Если ты смеёшься, совершая прегрешение, не осознавая, что Аллах сделает с тобой, то это хуже, чем само прегрешение. Если ты радуешься прегрешению, совершив его, то это хуже самого прегрешения. Если ты опечален тем, что тебе не удалось согрешить, то это чувство хуже, чем само прегрешение. Вздрагивая от дуновения ветерка в страхе во время прегрешения, но оставаясь спокойным сердцем в то время, когда Аллах смотрит на тебя, ты совершаешь еще больший грех. О совершивший прегрешение! Знаешь ли ты, в чём состоял грех Айкуба, когда Аллах ниспослал ему беду и лишил его имущества? Его грех состоял в том, что когда несчастный и бедный человек обратился к нему за помощью, чтобы он избавил его от угнетения, Айуб отказал ему”.

Ибн Аббас не был из тех людей, которые обещают, но не выполняют обещанное, и запрещают людям то, что позволяют себе. Ибн Аббас был из тех, кто постится днём и молится ночью. Абдулла Ибн Мулайка рассказывал о нём: “Однажды я сопровождал Ибн Аббаса из Мекки в Медину. В пути мы остановились на ночлег в одном доме уже глубокой ночью. Этой же ночью я увидел его, когда он читал: “И предсмертная агония точно придёт. Это то, от чего ты старался бежать”. С рыданиями он повторял этот аят, пока не наступил рассвет”.
Уже рассказанного достаточно, чтобы мы поняли насколько прекрасным и возвышенным человеком был Абдулла Ибн Аббас. В страхе пред Аллахом он всю ночь рыдал так сильно, что слёзы лились ручьем по его нежным щекам, оставляя на них глубокие борозды.
Ибн Аббас достиг зенита славы учёного. Однажды халиф мусульман Муавия Ибн Абу Суфйан отправился в путь для совершения паломничества. Абдулла Ибн Аббас также отправился совершить паломничество, не обладая какой-либо властью и силой. Муавию в пути сопровождал целый кортеж из государственный мужей. Кортеж, сопровождавший Абдуллу Ибн Аббаса был гораздо больше и состоял из его студентов, ищущих знаний.
Ибн Аббас прожил семьдесят один год, в течение которых он был в нашем мире источником науки, знаний, мудрости и праведности. Когда он скончался, за упокой его души Намаз совершил Мухаммад Ибн аль-Ханафийа. После его смерти осталось совсем немного сподвижников посланника Аллаха и последователей из его современников. Когда они провожали Ибн Аббаса в последний путь, то услышали голос чтеца: “О ты, душа, которая обрела мир! Вернись ко Владыке твоему, радуясь Его благоволению, и Он доволен тобою! Итак, войди в среду слуг Моих избранных. И войди в Сад Мой”.

  Однажды вечером вождь племени Музайна ан-Нуман Ибн Мукаррин аль-Музайни сидел среди своих братьев и шейхов племени. Он сказал им:
— О, люди! Клянусь Аллахом, мы ничего кроме доброго не знаем о Мухаммаде. Мы не слышали в его призыве ничего, кроме милосердия, благодеяния и справедливости. Так что же мы медлим, когда люди толпами присоединяются к нему?!
Далее он сказал:
— Что касается меня, то я решил завтра утром отправиться к нему. Те, кто хотят присоединиться ко мне, должны быть готовы выступить на заре.
Похоже, что слова ан-Нумана затронули чувствительную струну в душах людей. Едва начало светать, у дома ан-Нумана собрались его десять братьев и четыреста всадников из племени Музайна, готовых выступить с ним в Йасриб, встретиться с Пророком, да благословит его Аллах и приветствует, и принять религию Аллаха. Ан-Нуман чувствовал некоторую неловкость от того, что с таким большим числом людей явится к Пророку и мусульманам, не имея с собой никаких даров, ведь постигшая в этом году племя Музайна небывалая по продолжительности засуха погубила почти весь урожай. Ан-Нуман и его братья собрали всё, что осталось от урожая, и привезли эти скромные дары посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует. Вместе со своими спутниками ан-Нуман заявил о том, что все они принимают Ислам.
Весь Йасриб возликовал, узнав радостную весть об ан-Нумане и его спутниках. Дело в том, что до этого ни один арабский род так дружно не принимал исламскую веру. Впервые сразу одиннадцать братьев от одного отца и с ними четыреста членов их рода стали мусульманами. Несказанно обрадовался и благородный посланник Аллаха, да благослоит его Аллах и да приветствует, когда ан-Нуман принял Ислам.
Всевышний и Всемогущий Аллах принял его дары, ниспослав по этому поводу аят Корана: “И есть среди кочевых арабов такие, которые веруют в Аллаха и в Последний день и смотрят на пожертвования свои, как на средство приблизиться к Аллаху и получить благословение Пророка. Да! Для них это, поистине, есть средство приблизиться к Аллаху. Не замедлит Аллах принять их в милость Свою. Поистине, Всепрощающ и Милосерден Аллах”.

Встав под знамёна посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, ан-Нуман Ибн Мукаррин участвовал во всех его военных походах без всяких колебаний или нерешительности. Когда халифом стал Правдивейший Абу Бакр, ан-Нуман со своими людьми из племени Музайна решительно встал на его сторону, что оказало большое влияние на ликвидацию смуты вероотступничества.
Когда же халифат перешёл к аль-Фаруку, ан-Нуман Ибн Мукаррин в его эпоху сыграл такую важную роль, что история постоянно рассказывает об этом в самых наилучших тонах и с огромной благодарностью.
Перед битвой при Кадисийи, командующий мусульманскими войсками Саад Ибн Абу Ваккас направил делегацию к хосрою Йаздаджурду во главе с ан-Нуманом Ибн Мукаррином с целью призвать хосроя к миру. Прибыв в столицу персидского царства аль-Мадаин, мусульмане попросили хосроя принять их. Когда мусульманская делегация прибыла к хосрою, он вызвал переводчика и сказал ему:
— Спроси-ка их: “Что привело вас на нашу землю, и почему вы хотите начать войну против нас?! Наверное вы отваживаетесь напасть на нас, потому что мы отвлеклись от проблем с вами и не хотим сами начинать войну?
Повернувшись к своим спутникам, ан-Нуман Ибн Мукаррин сказал им:
— Если вы не возражаете, я могу ответить от вашего имени. Если же кто-то из вас хочет говорить сам, то я не возражаю. Пусть он говорит первым.
Они сказали:
— Нет, говори ты.
Затем, обратившись к хосрою, они сказали:
— От нашего имени будет говорить этот человек. Слушай то, что он скажет.
Воздав хвалу и благодарность Аллаху, а также Его пророку, ан-Нуман сказал:
— Смилостившись над нами, Аллах послал нам Пророка, который указывает нам путь к добру и повелевает совершать его. Он объясняет нам что такое зло и запрещает его нам. Он обещал нам, если мы примем то, к чему он нас призвал, добрую награду Аллаха в этом и ином мирах. Прошло совсем немного времени, и Аллах сменил нашу узость простором, нашу униженность — величием, а нашу вражду — братством и милосердием. Он повелел нам призывать людей к тому, что несёт им добро, а также повелел призвать и наших соседей к Исламу. Мы призываем вас принять нашу религию, которая хорошее делает ещё лучшим и побуждает людей к этому. Эта религия разоблачает всё злое и предостерегает от него. Она выводит правоверных из мрака безбожия и его произвола к свету истинной веры и её справедливости. Если вы согласитесь принять Ислам, то мы оставим вам Книгу Аллаха, чтобы вы жили в соответствии с ней и решали все ваши дела по её законам. Тогда мы отступим и не будем воевать с вами. Если же вы откажетесь принять религию Аллаха, то мы будем брать с вас джизью и защищать вас. Если же вы откажетесь выплачивать джизью, то мы будем воевать с вами.
Выслушав эту речь, Йаздаджурд страшно разгневался и сказал:
— Истинно, я не знаю на всей Земле более бесстыдной нации, чем вы. Нет нигде другого более разобщённого и бедствующего народа. Вашим народом занимались наши наместники в пограничных районах, которые обязывали вас быть покорными нам… — Немного успокоившись, он продолжал:
— Если выступить против нас вас заставляет нужда, то мы прикажем дать вам продовольствия для вашего народа, оденем ваших вождей и знатный людей, в лучшие одежды, поставим над вами нашего правителя, который будет мягко обращаться с вами.
Отрицательный ответ одного из членов делегации вызвал у хосроя новую вспышку гнева, и он воскликнул:
— Жаль, что посланцев нельзя убивать, а то я убил бы вас! Убирайтесь прочь, здесь вам больше нечего делать! Передайте вашему командующему, что я посылаю против него моего полководца Рустама, чтобы он похоронил его и вас вместе во рве Кадасийи.
По приказу властителя принесли мешок с землёй. Он сказал своим людям: “Навьючьте его на самого знатного из них и ведите его впереди всех на глазах у моего народа, пока он не выйдет из ворот столицы моего царства”.
Придворные обратились к делегации:
— Кто самый знатный из вас?
Первым отозвался Асым Ибн Умар, сказав, что он сам знатный. На него взвалили поклажу и вывели за ворота аль-Мадаин. Там он погрузил мешок с землёй на своего верблюда, привёз его к Сааду Ибн Абу Ваккасу и сказал, что Аллах откроет мусульманам страну персов и даст им власть над их землёй.
Затем произошла битва при Кадисийи, и её ров наполнился тысячами трупов. Но все эти убитые не были мусульманскими воинами, это были солдаты хосроя. Потерпев поражение в битве при Кадисийи, персы не смирились. Они собрали все свои армии воедино, и общая численность их войск достигла ста пятидесяти тысяч человек самых закалённых бойцов. Когда до аль-Фарука дошли вести о таком огромном скоплении войск персов, он решил лично выступить в поход против них. Однако знатные лица из мусульман отговорили его от этого и посоветовали халифу отправить во главе армии надёжного командующего, которому было бы по силам выполнение этой серьёзнейшей задачи.
Умар сказал:
— Порекомендуйте мне такого человека.
— Ты лучше знаешь своих командиров, о вождь правоверных, — сказали люди.
Умар сказал:
— Клянусь Аллахом, я назначу командовать мусульманскими воинами человека, который, если две армии встретятся, будет действовать очень быстро и решительно. Этот человек — ан-Нуман Ибн Мукаррин аль-Музайни.
— Да, это именно тот человек, — согласились присутствующие.
Умар написал ему послание, в котором говорилось: “Мне сообщили, что большие группировки войск неверных сосредоточились в районе города Нахаванд. Получив от меня это послание, по повелению Аллаха и с Его помощью и поддержкой немедленно выступай в поход со всеми мусульманскими войсками, которые есть у тебя. На марше не используй трудные дороги, чтобы войска оставались свежими. Жизнь каждого мусульманина дороже для меня, чем сто тысяч динаров. Мир тебе”.

Ан-Нуман во главе своей армии устремился навстречу противнику. Для разведки пути он выслал вперёд конные авангарды. Когда всадники приближались к Нахаванду, их лошади стали останавливаться. Всадники понукали коней, но они не двигались с места. Когда всадники спешились, чтобы выяснить в чём дело, то обнаружили в копытах лоша дей железные колючки, похожие на головки гвоздей. Осмотрев землю, они обнаружили, что персы густо рассыпали эти колючки на всех дорогах, ведущих в Нахаванд, чтобы помешать подходу мусульманской конницы и пехоты к городу.
Конная разведка сообщила ан-Нуману о том, что она обнаружила и попросила его совета по этому поводу. Ан-Нуман приказал им оставаться на местах, а ночью зажечь костры, чтобы их увидел противник. Освещённые кострами, воины должны были делать вид, что они боятся врага и отступают, чтобы вынудить противника выступить против них и убрать разбросанные железные колючки. Хитрость удалась, так как персы, заметившие отступление в беспорядке авангарда мусульманской армии, выслали своих людей, которые очистили дороги от колючек. Мусульмане внезапно атаковали их и захватили все подходы к городу.
Чтобы захватить Нахаванд, ан-Нуман Ибн Мукаррин со своей армией расположился лагерем в его пригородах, твёрдо решив упредить противника своим наступлением. Он обратился к своим воинам: “Я трижды громким голосом возвеличу Аллаха. Когда я первый раз сделаю это, пусть изготовится каждый, кто ещё не готов. Когда я произнесу возвеличивание во второй раз, пусть каждый из вас подгонит на себе и закрепит личное оружие. Когда я в третий раз провозглашу “Аллах Превелик”, то это будет сигналом к атаке. Я пойду вперёд, а вы следуйте за мной”.
Ан-Нуман Ибн Мукаррин трижды громко возвеличил Аллаха и, подобно свирепому льву, бросился в гущу врагов. Подобно бурному потоку, устремились за ним мусульманские воины. Между двумя армиями развернулось ожесточённейшее сражение, подобных которому было мало в истории военного искусства. Персидская армия буквально была разорвана на части. Трупами убитых персов были устланы равнины и горы, а их кровь ручьями текла по дорогам и тропам.
Поскользнувшись на персидской крови, конь ан-Нумана упал, а сам он получил смертельную травму. Его брат немедленно подхватил мусульманское знамя, выпавшее из его руки, и накрыл тело ан-Нумана плащом, скрыв от мусульман его гибель. Когда мусульмане одержали блестящую победу, вошедшую в историю как “открытие всех открытий”, победоносные воины стали спрашивать о своём командующем герое ан-Нумане Ибн Мукаррине. Сняв плащ с тела, брат ан-Нумана сказал:
— Вот ваш эмир! Аллах осчастливил его победой и завершил его жизнь смертью мученика за веру.

  У Сухайба было выразительное лицо, умные глаза и рыжие волосы. Он отличался кипучей активностью, был весёлым и общительным ребёнком с открытой и нежной душой, что вселяло радость в сердце его отца, избавляя его от постоянных забот.
Вместе со своим маленьким сыном, мать Сухайба в сопровождении группы приближённых и слуг отправилась на отдых в деревню ас-Саний, которая находилась в Ираке. Одно из подразделений византийских войск совершило налёт на эту деревню. Перебив охрану, византийцы разграбили её и взяли в плен жителей, среди которых был и Сухайб. На одном из рынков рабов в Византии Сухайб был продан. С тех пор он начал переходить из рук в руки, служа разным господам. Его участь была подобна участи тысяч других рабов, которые заполняли дворцы Византии.
Такая жизненная ситуация предоставила Сухайбу возможность познать глубину византийского общества и досконально изучить его изнутри. Своими собственными глазами он увидел, какими рассадниками пороков и грехов были дворцы Византии. Собственными ушами Сухайб слышал невероятно грязные и чудовищные слова, что заставило его всей душой возненавидеть это общество. Он говорил сам себе: “Общество, подобное этому, может очистить только ураган”.

Несмотря на то что Сухайб вырос в Византии, возмужал среди её жителей и на её земле, почти полностью забыв арабский язык, он постоянно помнил, что является арабом и выходцем из пустыни. Тоска по родине не покидала его вплоть до того дня, когда он освободился от рабства и вернулся к своему народу. Его ностальгия увеличилась ещё больше после того, как он услышал слова одного из христианских прорицателей, сказанные очередному господину Сухайба: “Пришло время, когда из Мекки на Аравийском полуострове выйдет пророк, который подтвердит миссию Исы Ибн Марйам и выведет людей из тьмы на свет”.
Когда Сухайбу предоставилась удобная возможность, он бежал от своих господ и направился в сторону Мекки — Матери городов, центру земли арабов и места появления ожидаемого пророка. Когда Сухайб обосновался в Мекке и прожил там определённый период времени, местные жители прозвали его Сухайб ар-Руми, то есть “византийский Сухайб” за его довольно сильный иностранный акцент и рыжие волосы.
Заключив союз с Абдуллой Ибн Джуданом, одним из вождей Мекки, Сухайб занялся торговлей, что давало ему большие доходы и много имущества. Однако успешные торговые дела и большие доходы не смогли заставить Сухайба забыть слова христианского прорицателя. Всякий раз, когда они всплывали в его сознании, он нетерпеливо спрашивал себя: “Когда же, наконец, это случится?” Ждать ответа на этот вопрос оставалось ему уже совсем недолго.
Однажды Сухайб вернулся в Мекку из своей очередной поездки. Там ему сообщили, что Мухаммад Ибн Абдулла, да благословит его Аллах и приветствует, послан с миссией и призывает людей к вере в Единого Аллаха, справедливости и благодеяниям, запрещая людям совершать большие и малые грехи.
Сухайб спросил:
— Не тот ли это человек, которого вы прозвали Амином (верным, истинным)?!
— Да, это именно тот, — ответили ему.
— А где он живёт? — спросил Сухайб.
Ему ответили:
— Он живёт в доме аль-Аркама Ибн Абу аль-Аркама у холма Сафа. Но остерегайся, чтобы тебя не заметил никто из курайшитов, так как если они заметят тебя, то причинят зло. Ты у нас человек чужой, и твоя национальность тебя не защитит, да и родственников у тебя здесь нет, которые могли бы помочь тебе.
Соблюдая осторожность и оглядываясь, Сухайб отправился в дом аль-Аркама. У дверей дома он заметил Аммара Ибн Йасира, которого знал раньше. Поколебавшись мгновение, Сухайб подошёл к нему и спросил:
— Тебе что здесь нужно, Аммар?
Аммар в свою очередь спросил его:
— А тебе что здесь нужно?
Сухайб сказал:
— Я хотел бы войти в дом, чтобы увидеться с этим человеком и послушать, что он говорит.
— Я тоже хочу именно этого, — ответил Аммар.
— Тогда давай войдём вместе с благословения Аллаха, — предложил Сухайб.
Вместе с Аммаром Сухайб Ибн Синан ар-Руми вошёл к посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и они внимательно выслушали всё, что он говорил. Слова Пророка зажгли свет веры в их душах, и они дружно протянули ему свои руки, торжественно засвидетельствовав, что нет божества, кроме Аллаха, а Мухаммад — Его раб и Его посланник.
Когда наступила ночь и всё успокоилось, они покинули дом Посланника, под покровом темноты, и каждый из них нёс в своём сердце свет, достаточный для того, чтобы осветить весь мир. С этого дня, они постоянно слушали Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, наслаждаясь его праведными наставлениями и соседством с ним.

Вместе с Билялем, Аммаром, Сумайей, Хайабом и другими правоверными Сухайб сполна испытал свою долю унижений от курайшитов. Как и десятки других правоверных, он был подвергнут таким мучениям, что наверное и горы бы их не смогли выдержать. Однако все эти жестокие испытания он встретил стойко и с душевным спокойствием, так как знал, что путь в Рай лежит через преодоление ненавистного.
Когда посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, разрешил своим сподвижникам переселиться в Медину, Сухайб твёрдо решил сопровождать Посланника и Абу Бакра. Однако когда курайшитам стало известно, что Сухайб твёрдо решил переселиться, то они начали чинить ему всяческие препятствия, чтобы помешать в этом. К нему были приставлены соглядатаи, которые следили буквально за каждым его шагом, чтобы Сухайб не смог вырваться из рук курайшитов и увезти от них всё то серебро и золото, которое он заработал, занимаясь торговлей.
После переселения посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и Абу Бакра в Медину, Сухайб стал выжидать удобный случай, чтобы присоединиться к ним, но такая возможность всё не представлялась, так как соглядатаи зорко следили за ним. Сухайбу не оставалось ничего другого, как применить хитрость.
В одну из холодных ночей Сухайб часто выбегал во двор, как будто по нужде. Всякий раз, едва успев вернуться в дом, он выбегал на улицу снова.
Соглядатаи сказали друг другу:
— Успокойтесь, ал-Лат и аль-Узза создали для него заботу в его животе.
После этого они вернулись на свои ложа и заснули. Сухайб прокрался мимо них и отправился в направлении Медины.
Вскоре после бегства Сухайба соглядатаи проснулись, и, не увидев его, тут же оседлали своих быстроногих скакунов и во весь опор бросились за ним в погоню, пока не настигли его. Почувствовав приближение погони, Сухайб занял позицию на возвышенности, достал стрелу из колчана, натянул тетиву лука и крикнул:
— О курайшиты! Клянусь Аллахом, вы знаете, что я самый меткий и искусный стрелок из лука среди всех людей! Вы доберётесь до меня не раньше, чем каждой из имеющихся у меня стрел я убью одного человека. После этого я буду драться с вами своим мечом, пока я держу его в руке.
Один из преследователей сказал:
— Клянёмся Аллахом, мы не позволим уйти тебе невредимым и с деньгами. Ты пришёл в Мекку нищим бедняком, а затем разбогател и добился того, что имеешь.
Сухайб спросил:
— А если я оставляю вам мои деньги, вы позволите мне продолжать путь?
— Да! — ответили они.
Сухайб рассказал им, где хранит свои деньги в Мекке. Вернувшись в Мекку, преследователи забрали деньги Сухайба, а затем отпустили его.
Сухайб держал свой путь в Медину, стремясь бежать со своей религией к Аллаху. Он нисколько не сожалел о деньгах, которые он потратил в расцвете молодости. Всякий раз, как его охватывала усталость или он чувствовал утомление, в его душе возникало страстное стремление к посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует. К нему сразу возвращалась бодрость, и Сухайб продолжал свой путь.
Когда он достиг деревни Куба, расположенной на удалении двух миль от Медины, его заметил посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует. Очень обрадовавшись благополучному прибытию Сухайба, Пророк воскликнул:
— Торги были выгодными, о Абу Йахйа, торги были выгодными.
Он трижды повторил свои слова. Лицо Сухайба осветилось радостью, и он сказал:
— Клянусь Аллахом, никто не обгонял меня на пути к тебе, о посланник Аллаха. Весть об этом тебе послал никто иной, как Джибриль.

Действительно, торги оказались выгодными. Это было подтверждено откровением, ниспосланным с неба. Это засвидетельствовал Джибриль, когда Сухайбу было ниспослано следующее слово Всемогущего Аллаха: “И среди людей есть, кто готов продать себя самого, дабы угодить Аллаху; и Аллах полон сострадания к слугам Своим”.
Блажен Сухайб Ибн Синан ар-Руми и добрая ему память.

  Ад-Дарда спросил его о судьбе Абдуллы Ибн Равахи. Юноша-хазраджит ответил ему:
— Он проявил в битве чудеса героизма и вернулся невредимым с большой добычей.
Юноша тем самым успокоил ад-Дарду и нисколько не удивился его вопросу об Абдулле Ибн Равахе. Всем людям были известны связывающие их узы братства. Абу ад-Дарда побратался с Абдуллой Ибн Равахой ещё в период джахилиййи. Когда пришёл Ислам, Ибн Раваха принял его, а Абу ад-Дарда отказался от новой религии. Однако это разногласие не разорвало тесные узы, которые связывали этих двух людей. Абдулла Ибн Раваха продолжал регулярно навешать Абу ад-Дарду, увещевал его, призывая принять Ислам, и очень сожалел о каждом дне, прожитом ад-Дардой язычником.
Абу ад-Дарда пришёл в лавку, расположился на высоком сиденье, и занялся торговлей, подгоняя своих приказчиков. Он ничего не знал о том, что в это время происходило у него дома. В этот момент Абдулла Ибн Раваха шёл к дому своего товарища, твёрдо решив воплотить в жизнь один свой замысел…
Подойдя к дому ад-Дарды, Абдулла увидел, что входная дверь была открыта, а во дворе находилась мать ад-Дарды. Он обратился к ней:
— Мир тебе, о мать ад-Дарды!
— И тебе мир, о брат Абу ад-Дарды! — ответила она.
— А где Абу ад-Дарда?
— Он ушёл в лавку и должен скоро вернуться.
— Разрешишь войти? — осведомился Абдулла.
— Добро пожаловать, — ответила мать ад-Дарды и впустила его. Затем она ушла в свою комнату и занялась там домашними делами и детьми.
Абдулла Ибн Раваха вошёл в комнату, где Абу ад-Дарда установил своего идола, достал молоток, который он принёс с собой, и, наклонившись над идолом, начал разбивать его, приговаривая:
— Истинно, всё, что приобщают к Аллаху, — ложь! Истинно, всё, что приобщают к Аллаху, — ложь…
Разбив на куски идола, он ушёл из дома ад-Дарды.
Войдя в комнату, где стоял идол, мать ад-Дарды была ошеломлена, увидев идола, превратившегося в груду осколков, в беспорядке лежавших на полу. Она начала горестно хлопать себя по щекам, восклицая:
— Ты погубил меня, о Ибн Раваха… Ты погубил меня, о Ибн Раваха…
Вскоре Абу ад-Дарда вернулся домой и застал свою жену, сидящей у двери комнаты, где стоял идол. Она с испугом взирала на него.
— В чём дело? — спросила Абу ад-Дарда.
— В твоё отсутствие приходил твой брат Абдулла Ибн Раваха, — сказала она, — и вот что натворил с идолом. Можешь сам посмотреть.
Взглянув на идола, Абу ад-Дарда увидел, что он превратился в груду камней. Страшно разгневавшись, он решил отомстить Абдулле. Однако очень скоро он успокоился, и его гнев утих. Поразмыслив над тем, что произошло, он сказал: “Если бы в этом идоле было добро, то он обязательно защитил бы себя и отвёл зло”. Он тут же направился к Абдулле Ибн Равахе, а затем они вместе пошли к посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует. Там Абу ад-Дарда объявил о своём принятии религии Аллаха. Это был последний язычник в округе, принявший Ислам.

С самого начала Абу ад-Дарда искренне уверовал в Аллаха и Его посланника, да благословит его Аллах и приветствует, каждой частицей своего тела и души. Он очень сожалел о том, сколько добра он упустил в прошлом, когда понял, насколько опередили его товарищи в познании религии Аллаха, изучении Книги Аллаха, религиозных обрядов поклонения и обретении праведности во имя приобщения своих душ к Аллаху и собственного спасения. Абу ад-Дарда решил непрестанным и упорным трудом днём и ночью нагнать все упущенное им из знаний, с тем чтобы догнать и превзойти своих товарищей. В своём поклонении он абсолютно отрешился от всего земного, жадно устремившись к знаниям.
Абу ад-Дарда упорно читал и изучал Книгу Аллаха, запоминая аяты наизусть и глубоко вдумываясь в их смысл. Заметив, что коммерция лишает его радости поклонения и мешает ему посещать все образовательные собрания, он без малейшего колебания и сожаления оставил торговлю. Когда кто-то задал ему вопрос, почему он это сделал, он ответил:
— До моего обета посланнику Аллаха, я был купцом. Приняв исламскую веру, я хотел одновременно заниматься коммерцией и поклонением, но когда мне это не удалось, я оставил торговлю и полностью посвятил себя поклонению. Клянусь Аллахом, мне хотелось бы сейчас, чтобы у меня была лавка у входа в мечеть. Тогда бы я не пропускал бы общий Намаз, а затем занимался бы торговлей, имея ежедневный доход в триста динаров.
Взглянув на задавшего вопрос, он продолжал:
— Я не говорю, что Всевышний и Всемогущий Аллах запрещает торговлю, но мне хотелось бы быть среди тех, кого коммерция не отвлекает от поминания Аллаха.
Абу ад-Дарда не только оставил торговлю, но и отрешился от всего мирского. Ему претили блеск и мишура всего земного. Он довольствовался чёрствым куском хлеба и грубой одеждой, чтобы только прикрыть свою наготу. Как-то очень холодной ночью к нему зашла группа людей. Угостив их горячей пищей и пригласив переночевать, Абу ад-Дарда не дал им одеял. Укладываясь спать, люди заговорили между собой по этому поводу, и один из них сказал:
— Я пойду к нему и скажу об этом.
Второй сказал ему: “Не делай этого”. Но первый всё-таки решил пойти к Абу ад-Дарде. Подойдя к двери его комнаты, он увидел Абу ад-Дарду лежащим, а его жена сидела рядом с ним. На них обоих была лёгкая одежда, которая не могла защитить от жары или спасти от холода. Человек сказал Абу ад-Дарде:
— Я вижу, что ты спишь в таких же условиях, как и мы! А где же ваши вещи?
Абу ад-Дарда ответил:
— Наш дом там, и мы сразу же отправляем туда все вещи, как только их приобретаем. Если бы в этом доме у нас что-нибудь было, то мы обязательно отдали бы это вам. На нашем пути, которым мы пойдём к другому дому, есть серьёзное препятствие, которое можно преодолеть только налегке, не быть отягощённым ничем. Поэтому мы не хотим иметь ничего тяжёлого, чтобы успешно преодолеть это препятствие. Ты понял? — спросил он человека.
— Да, понял, — ответил тот. — Да воздаётся тебе добром.

Халиф аль-Фарук хотел отправить Абу ад-Дарду наместником в аш-Шам, но он отказался. Умар продолжал настаивать, и Абу ад-Дарда сказал:
— Если ты хочешь от меня, чтобы я отправился к ним учить их Книге их Господа и Сунне их Пророка, а также молиться с ними, то я готов.
Эти слова очень обрадовали Умара, и Абу ад-Дарда направился в Дамаск. Прибыв туда, он обнаружил, что многие люди погрязли в роскоши и мирских утехах. Это ужаснуло Абу ад-Дарду, и он призвал людей в мечеть. Когда все собрались, Абу ад-Дарда встал перед ними и сказал:
— О жители Дамаска, вы наши братья по религии и соседи по дому. Вы наш союзники в борьбе с врагами. О жители Дамаска! Что же мешает вам отнестись дружелюбно ко мне и внять моему совету? Мне ничего не нужно от вас. Я даю вам совет, а мои расходы оплачивают другие. Я вижу, как смерть постепенно забирает у вас ваших учёных мужей, а ваши невежественные люди не учатся! Я вижу, как вы охотно принимаете то, что гарантировал вам Всевышний и Всемогущий Аллах, но в то же время игнорируете то, что Он повелел делать вам! Разве я не вижу, что вы накапливаете то, что не в силах проглотить! Вы строите то, где не живёте! Вы надеетесь на то, чего не достигнете! До вас были народы, которые надеялись, а прошло немного времени, и все они обратились в прах. Все их надежды были тщеславием и самообольщением. И дома их стали могилами… Вы помните, о жители Дамаска, что стало с народом Ада. Сколько у них было денег и детей! А кто сегодня купит у меня их наследство хотя бы за два дирхема? Все присутствующие так разрыдались, что их плач был слышен даже за стенами мечети.

С того дня Абу ад-Дарда начал активно посещать собрания людей в Дамаске и объезжать рынки. Он отвечал на вопросы, учил невежественных, приструнивал отлынивающих, используя любую удобную возможность или подвернувшийся случай.
Как-то на улице Абу ад-Дарда заметил толпу людей, которая, окружив одного человека, начала с ругательствами избивать его. Подойдя к людям, Абу ад-Дарда осведомился: “В чём дело?” Люди ответили:
— Этот человек совершил большой грех.
Абу ад-Дарда спросил:
— А если бы этот человек упал в колодец, вытащили бы вы его оттуда?
— Да, конечно, — ответили люди.
— Не ругайте и не бейте его, — сказал им Абу ад-Дарда, — а увещевайте и наставляйте. Воздавайте хвалу Аллаху, который не позволил вам совершить такой же грех.
— Разве ты не ненавидишь его? — спросили люди.
Абу ад-Дарда ответил:
— Мне ненавистно то, что он совершил. А если он прекратит свои греховные действия, то станет моим братом.
Человек, совершивший грех, разрыдался и заявил о своём покаянии.

Однажды какой-то юноша обратился к Абу ад-Дарде: “Наставь меня, о сподвижник посланника Аллаха!” Абу ад-Дарда сказал ему:
— О сын мой! Поминай Аллаха в добре, и Он помянет тебя в беде. О, сын мой! Набирайся знаний, учись, больше слушай, что говорят тебе. Старайся не быть невежественным, ибо иначе тебя ждёт гибель. О сын мой! Пусть мечеть станет твоим домом. Я сам лично слышал, как посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, говорил: «Мечети — дом каждого праведного человека». Всевышний и Всемогущий Аллах обеспечил тем, чьим домом стала мечеть, спокойствие, милость и возможность идти по пути Его благосклонности.
Как-то группа молодых людей сидела у дороги. Они весело болтали и разглядывали прохожих. Подойдя к ним, Абу ад-Дарда сказал:
— О, дети мои! Дом мусульманина — это его келья, где он усмиряет душу и взор. Не сидите без дела на рынках ради пустого времяпровождения.
Однажды, когда Абу ад-Дарда был в Дамаске, Муавия Ибн Абу Суфйан посватал своего сына Йазида к его дочери. Однако Абу ад-Дарда отказался выдать свою дочь за сына Муавийи и отдал свою дочь за простого юношу-мусульманина, который отличался праведностью и благонравием. Людям стало это известно, и среди них пошли разговоры о том, что Йазид Ибн Муавийа посватался к дочери Абу ад-Дарды, но он отказал ему и выдал свою дочь за простого мусульманина. Когда Абу ад-Дарду спросили о причине этого, он ответил:
— Тем, что я сделал, я хотел добра для своей дочери.
— Как это? — спросили люди.
Абу ад-Дарда ответил:
— Представьте себе мою дочь в окружении рабов, которые прислуживают ей, а она сама будет находиться в роскошных чертогах. Что же в таком случае станется с ее религией?!

Когда Абу ад-Дарда находился в аш-Шаме, туда с ознакомительным визитов прибыл вождь правоверных Умар Ибн аль-Хаттаб, да будет доволен им Аллах. Вечером он пришёл навестить своего приятеля Абу ад-Дарду в его доме. Толкнув дверь, он заметил, что на ней не было никакого запора. Когда Умар вошёл в абсолютно тёмный дом, Абу ад-Дарда услышал его шаги, поднялся ему навстречу, поприветствовал и усадил рядом с собой. В кромешной тьме, не видя друг друга, друзья начали неторопливую беседу. Ощупав изголовье постели Абу ад-Дарды, Умар обнаружил, что вместо подушки у него была конская попона, матрас набит мелкими камнями, а одеяло было таким тонким, что совершенно не защищало от дамасских холодов. Умар воскликнул:
— Да смилостивится над тобой Аллах! Разве я тебе не помогал?! Разве я тебе не посылал средства?!
Абу ад-Дарда ответил:
— А помнишь ли ты, о Умар, хадис, который рассказал нам посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует?
— А какой именно? — спросил Умар.
Абу ад-Дарда сказал:
— Разве не он сказал: «Пусть будет у каждого из вас мирских благ столько же, сколько есть поклажи у всадника»?
— Да, он говорил так, — ответил Умар.
— А что мы сделали после него, о Умар?! — воскликнул Абу ад-Дарда.
Умар и Абу ад-Дарда разрыдались. Они плакали до тех пор, пока не наступило утро.

Находясь в Дамаске, Абу ад-Дарда продолжал увещевать его жителей, читать им и учить их Книге Аллаха и мудрости, пока не пришла ему пора умирать. Когда он смертельно заболел, к нему пришли его соратники и спросили:
— На что ты жалуешься?
— На свои грехи, — ответил Абу ад-Дарда.
— А чего ты хочешь? — спросили его.
— Чтобы мой Владыка простил меня, — ответил он.
Затем он сказал окружающим: “Внушайте мне: “Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад — посланник Аллаха””. Он продолжал повторять это, пока не испустил дух.
Когда Абу ад-Дарда предстал пред своим Владыкой, Ауф Ибн Малик аль-Ашджаи увидел во сне обширную зелёную и тенистую лужайку, на которой стояла большая кожаная палатка, а вокруг паслось огромное стадо овец.
— Кому принадлежит всё это? — спросил он.
— Абдуррахману Ибн Ауфу, — было сказано ему. И Абдуррахман, выйдя из палатки, сказал ему:
— О Ибн Малик, это всё Всемогущий Аллах ниспослал нам через посредство Корана. Если бы ты шёл этим путём, то увидел бы то, чего никогда не видел, и услышал бы то, чего никогда не слышал, а также нашёл бы то, о чём даже и не помышлял.
Ибн Малик спросил:
— А для кого всё это, о Абу Мухаммад?
Он ответил:
— Всемогущий Аллах приготовил всё это для Абу ад-Дарды, который при жизни отвергал всё мирское.